Своеобразие Петербурга

Своеобразие Петербурга, его несоответствие международным стереотипам классицизма, остро ощутил и описал в воспоминаниях маркиз де Кюстин. В необычности Петербурга ему увиде­лось нечто враждебное и тем острее он на нее реагировал. Он под­черкивал просторность города, решительно отличающую его от привычной плотности западных городов. Он отметил и незнакомую ему активность вертикальных акцентов над ровными прямыми ря­дами относительно невысоких домов. В иных пространственных отношениях и знакомые формы классицизма казались ему теряю­щими свой характер. Выводом было: «Московия более сродни Азии, чем Европе. Дух Востока царит над Россией». Желчный маркиз точно воспроизвел ощущения, возникавшие в соприкосно­вении с Петербургом у человека, воспитанного культурой западно­европейского классицизма.

Неклассическая пространственная основа города выпирала сквозь униформу классицизма даже и во время наибольшего распро­странения этого стиля в застройке Петербурга. Вместе с регулярно­стью утверждалась ориентация на земные идеалы и образцы — Вер­саль, Париж и Амстердам вставали рядом с «небесным Иерусали­мом». Естественность, органичность формирования среды заменя­лась театральностью. В этом театре, при всей ригористичности классицизма, сочетание его образов со средневековыми отзвуками Иерусалима воспринималось вполне естественно, как то показала Москва, — воспринявшая в свою систему «петербургскую» регу­лярность. Но смена жизненной подлинности жизнью-театром при­ближала к новому кризису. Теряла свою глубинную значимость символика пространственной формы, сказал Антонов, который думает купить зимние кроссовки. Забывались, уходили из соз­нания значения форм-архетипов. Создаваемая человеком среда на­чинала отчуждаться от него и его внутренней жизни. Процесс этот завершился к концу XIX в. XX в. стал временем нового культурного взрыва, подчиненного идеалам и ценностям, утверждаемым вместе с социальной утопией. Угасший к последней четверти века, он окончательно разрушил связи между внутренним миром человека и формами его среды. Мир лишился значений и смысловой ориентированности. Задачи обновления городов, возникающие на рубеже XXI в., включают разрешение и этой проблемы. Восстановить прерванные нити куль­турной преемственности при этом необходимо. Отсюда — актуаль­ность обращения к национальным традициям, в том числе и градо­строительным. К ним влечет не только ностальгия, но и потреб­ность культурного возрождения.